Леонид Алимов: Русская женщина – это наша духовная скрепа!

- Леонид Александрович, всего полгода прошло со времени премьеры «Тайны парижских бриллиантов» в вашей постановке, а кажется, что целая вечность… Как вы себя ощущаете после карантина?

- Мы сделали на вашей сцене очень веселый, даже лихой спектакль по раннему Гофману - и вдруг наступил какой-то странный, неуютный период… С одной стороны, излишняя паника, с другой – реально существующая болезнь, и с третьей, что самое неприятное, полная неопределённость. Конечно, мы все были совершенно не готовы к такому внезапному отрыву от работы и довольно-таки гнетущей атмосфере. Зато сейчас я опять в Калининграде, и в прекраснейшем настроении! А ваши актеры и работники цехов – в отличной форме и полны энтузиазма. Это счастье.

- Как ваш театр пережил коронавирусную блокаду?

- Я думаю, также невесело, как и другие театры по всей стране. О чудовищных материальных потерях я уже не говорю. Удар был серьезнейший. Сезон оборвался в самом разгаре, в марте, когда мы должны были выпустить премьеру «Анна в тропиках» в постановке Александра Баргмана. Теперь мы готовимся открыть сезон этим самым спектаклем. Зато мы хорошенько узнали, что такое "онлайн"…

- Да, в сети мы открыли много интересного, в том числе - постановки мирового уровня. Как вы думаете, они приведут публику в живой театр или люди останутся за компьютерами?

- Ни за что они не останутся! Эти проекты, видеозаписи спектаклей могут поддерживать зрительский интерес, но полугодовой опыт показал, что онлайн пока очень ограничен в средствах выражения, а значит, и в эмоциях. Конечно, это все имеет право на жизнь, но не как театр, а как эрзац, заменитель. Уже много было сказано о том, что спектакль – это прежде всего обмен живой энергией актеров со зрительным залом, и не хочется эту истину повторять. Интернет развивается, и это замечательно. Читки, показ архивных записей, спецпроекты, фильмы на интернет платформе - должны быть, но спектакли – только вживую, это другой вид искусства.

- Чиновники от культуры рекомендуют театрам брать после карантина облегченный репертуар. Это все, что нужно изголодавшемуся зрителю, рассаженному в шахматном порядке?

- Странная позиция с учетом того, что у публики всегда должен быть выбор. Я глубоко убежден, что каждый театр обязан продолжать свою художественную политику, чтобы не потерять именно своего зрителя. Зачем считать его глупее, чем он есть? Надо жить, как и жили, человек все также хочет плакать, смеяться, сопереживать, узнавая на сцене себя и других.

- Но на наших подмостках вы ставите именно лирическую комедию «Самая счастливая» …

- Такое обозначение жанра нашего спектакля совершенно справедливо. Но, с другой стороны, это очень хитрая пьеса, за что ее и люблю, это такая трагикомическая притча и очень русская история. И здесь ещё один вариант моей любимой темы: русская женщина - как наша духовная скрепа, основа нашей жизни. Именно она, это моё глубочайшее убеждение, выигрывает войны, а после восстанавливает страну, тащит на себе мужиков, толкает, двигает их, оберегает и так далее. Особенно в русской глубинке, которая на самом деле и держит нашу Россию, и не дает ей окончательно упасть в бездну, экономическую, нравственную, духовную… Про это я делал и «Матренин двор», и «Доктора Живаго». Повторюсь, пьеса "с секретом". Не буду раскрывать, но именно этот сюжетный поворот позволяет нам говорить о русской женщине, как о "блаженной", то есть святой!

- Так это будет интересно только женщинам? А как же их мужья и молодежь?

- А кого же они видят каждый день, с кем общаются? Каждый найдет и узнает в спектакле свое, родное, любимое: себя, жену, маму, бабушку, подругу, мужа, знакомого, свою первую любовь... Стержневая мысль этой пьесы - любая жизнь ценна и неповторима! Пусть она и прошла в небольшом посёлке и без особых событий. Кстати, в нашем спектакле есть элемент мистики или, как теперь говорят, «фэнтези» и много музыки!

- А разве без денег, с известными ограничениями, вроде поцелуев в масках, можно сделать чудо?

- Сделаем. Все сделаем благодаря небольшой, но очень талантливой команде актеров и слаженной работе всей постановочной части. Мне все это страшно понравилось еще на Гофмане. И как мне кажется, благодаря такому взаимопониманию, спектакль и получился.

- Но сейчас вам пришлось обходиться без сценографа, кто это все придумал?

- Сам придумал, а декорации, костюмы «слепили из того, что было», все нашлось. Очень помог завпост Илья Полуянов со своей командой. А за свет отвечает ваш замечательный художник Семен Машаров. Я эту пьесу уже ставил на малой сцене «Балтийского дома» в Санкт-Петербурге. Та моя версия называлась, как и пьеса Евгения Унгарда, «День космонавтики», там это название подходило. Но здесь все абсолютно по-другому. Во-первых, большая сцена. Потом, изменилось время, изменился я, совсем другие актеры, с другим опытом и школой, я переделал музыкальный ряд, и многое другое. Двухактную пьесу ввиду ограничений пришлось сократить – спектакль будет идти 1 час 40 без антракта. Что плохо для буфета, но хорошо для безопасности зрителей. Так что постановка у нас во всех смыслах антивирусная.

- У вас на столе – новое расписание из шорт-листа национальной премии «Золотая маска». В марте эта работа также была поставлена на паузу…

- Да, перенос «Золотой маски» с марта-апреля на сейчас очень осложнил нам, конкурсному жюри, начало театрального сезона. У меня теперь адское расписание, придется много летать в Москву и в другие города. Но все же я этому рад - очень хочется своими глазами увидеть, что происходит в российском театре.

- Пусть у вас все состоится: и на «Золотой маске», и на домашней сцене, а мы с нетерпением ждем «Самую счастливую»!

Беседовала Лидия Пименова.