Вячеслав Виттих: Человек должен любить

29-30 апреля в Калининградском драмтеатре состоится еще одна премьера — на этот раз зрителей ожидает фантазия по мотивам романа Брэма Стокера «Дракула».

О своей работе порталу «Выходной» рассказал режиссер-постановщик Вячеслав Виттих.

— Почему «Дракула»? После доброго, светлого спектакля про Ноев ковчег, который вы недавно репетировали, выбор кажется довольно необычным.

— Мы с Михаилом Анатольевичем (Андреевым, худруком драмтеатра — прим. ред.) много говорили об этом произведении, наверное, года три. И ни он, ни я не решались его ставить, пока не родился монолог, который я буду читать сам в конце действия.

Не стоит ли нам задаться вопросом: что происходит с нами, если мы позволяем, пусть даже в нашем сознании, существовать целой цивилизации, паразитирующей на нашей крови? Насколько далеко может нас завести терпимость к ужасу, политкорректное отношение к кошмару, страданию чудовища, пусть даже по-своему несчастному? Отделяя вампиров от людей, мы символически отделяем от себя свою темную половину.

Все произведение «Дракула», которое Стокер создал примерно 100 лет назад, было написано вопреки. Я читал мемуары: там были совсем другие образы, он писал свою книгу по легендам, домысливал, придумывал. Я не люблю это произведение — это прямолинейная сказка, но мне хочется сказать последнее слово.

Мы делаем спектакль о вечной любви, которая, на мой взгляд, существует. Вечная, настоящая, реинкарнирующаяся из века в век. Влад Цепеш, Дракула, влюблен в прекрасную Елизавету, которая кончает жизнь самоубийством из любви к нему. Он проносит свое чувство через всю жизнь и становится вампиром. Кровь дает ему возможность добиться своего — в конечном итоге влюбленные оказываются вместе. Она — в виде Вильгельмины Мюррей, он — в виде Влада Дракулы. И они готовы пожертвовать всем, что у них есть, ради друг друга.

— Повлияла ли на выбор пьесы вампирская сага «Сумерки»?

— Вообще никак. Это же ужасно, отвратительно.

— Но там тоже вечная любовь.

— Нет там никакой любви. А у нас будет, и будет все красиво.

— Как по-вашему, Дракула — романтический герой?

— Положительный герой. Я бы с удовольствием сыграл Дракулу.

— Но ведь он пил кровь?

— А иначе не выживешь. Брэм Стокер написал свое произведение мистически, так, чтобы никто ничего не понял. И я хотел бы того же — чтобы никто ничего не понял, но все ушли со своим мнением. И еще мне хочется, чтобы через этот спектакль мы пронесли только одну мысль: любовь вечна. Об этом и другие мои спектакли — «Панночка» и «Мастер и Маргарита».

— Однако в книге есть и другая линия — борьба добра и зла. В ней Дракула и его невесты олицетворяют зло, а персонажи, борющиеся с Дракулой — добро. Как быть с этим?

— Мы приглашаем зрителей не для того, чтобы сказать — это хорошо, а это плохо. А для того, чтобы каждый поставил перед собой некий вопрос. Сделал ли Влад Цепеш что-то для того, чтобы добиться своей любви? Хорошо ли это? Если да, то является ли Вильгельмина Мюррей той самой женщиной, которую он всегда мечтал видеть рядом? Можно ли жертвовать всем ради любви? Вот в этом мы должны разобраться.

Вот есть у нас некий Володя, он влюблен, к примеру, в Машу. Они любят друг друга. Но жизнь проходит, Маша умирает, перерождаясь в чайку, которая летает над морем. И Володя влюбляется в птицу. Тут-то и начинается непонятная ситуация. Мы тоже, бывает, влюбляемся непонятно в кого.

— В ваших спектаклях всегда находятся какие-то скрытые смыслы, даже очевидные вещи, такие как, например, «Остров дураков», вы все равно делаете глубокими и многослойными. Я уверена, что помимо любви будут еще какие-то смыслы. Нет?

— Ну конечно. Как штатный режиссер драмтеатра, я чувствую свою ответственность, в какой-то момент я начинаю думать: вот мы поставим Островского, потом будет Теннеси Уильямс, потом еще Чехова можно сделать, а что дальше? Зритель придет на шестой-седьмой спектакль и скажет: я все понял про Виттиха.

— Но ведь каждый человек развивается, и вы тоже.

— Но тот актерский и творческий потенциал, который существует сейчас, все равно себя когда-нибудь изживет — через год, через два. А зрители чувствуют почерк.

— Можно сказать, что «Дракула» — это попытка выйти за рамки и сделать что-то новое?

— Это не только «Дракула», это любой мой спектакль.

— В чем заключается, по вашему мнению, воспитательная функция постановки?

— В любви. Человек должен любить.

— С помощью каких средств вы будете воплощать задуманное?

— Пластику и танцы будет ставить Илья Чепелев — человек, которого я знаю как хореографа очень давно. Он делал «Доброго человека из Сезуана» в Калининградском областном драматическом театре, и то, что я увидел, было очень круто. Поэтому я хотел бы работать над «Дракулой» только с ним. Также я работаю со сценографом Евением Ивановичем Болдыревым. Мы с ним делали «Маугли» и «Морозко», но спектакль для взрослых — первый раз. Он приносит свои эскизы — они меня не устраивают, но если кое-что в некоторых местах добавить, будет отлично. То же самое и с хореографом. Я говорю: это изменить, это переставить, вот сюда что-то добавить. Получается некая режиссерская конструкция. Илья Чепелев меня внимательно слушает, потом приходит и делает все по-своему, и все выходит очень классно. Это сотрудничество на равных.

— Каким будет музыкальное оформление?

— Музыку я нашел. Если взять произведения от Чайковского до Прокофьева, перекрутить всю эту эпоху и добавить современный брейк-данс, получится очень красивое сочетание.

— Книга, как мне кажется, больше рассчитана на кинематограф с его спецэффектами. Зловещие клубы тумана, огромный волк, разбивающий стекло, нетопырь, машущий крыльями за окном — как вы с этим справитесь?

— У нас будет проекция, для работы над которой мы специально пригласили Александра Маслова, который делал Олимпиаду 2014 года в Сочи. Это человек, который занимается очень крутыми вещами, суперпрофессионал. К примеру, зрители будут видеть на картине Елизавету, а потом изображение поменяется, и перед ними предстанет Вильгельмина.

— Как вы думаете, зрителям понравится ваша работа?

— Я согласен в этом вопросе с Михаилом Анатольевичем: плохо, когда спектакль всем нравится или всем не нравится. Нужно чтобы возникали споры, и мы могли что-то ответить. Диалог нужен. Хочется, чтобы каждый для себя что-то нашел.

— Какие требования вы предъявляете к актерам, которые задействованы в спектакле?

— Я сейчас очень жесткий, хочется, чтобы они изначально держали нужную, правильную линию и доносили ее до зрителя. Это первый спектакль, когда я такой жесткий. Актеры, занятые в «Дракуле», работают со мной не первый раз, они знают, что я буду им предлагать делать что-то интуитивно, на уровне ментального посыла, что нужно будет самостоятельно что-то додумывать.

— Насколько они справляются со своей задачей?

— Сейчас очень хорошо. Для меня важны думающие, создающие роль в рамках сотворчества актеры. Сегодня у нас была репетиция. Я попросил Антона Захарова раздеться до трусов. У нас есть два столба, в которых находятся сумасшедшие. Для одного столба привезли блестящую ткань, и если Захаров, который играет Рэнфилда, будет одет в костюм, то сольется со столбом. А когда он раздевается до трусов, то его видно, и все очень хорошо. Антон легко на это согласился, за что ему спасибо. Так же и все актеры — легко идут навстречу и понимают, что я от них хочу. Это происходит на ментальном уровне. И, мне кажется, это замечательно, что мы можем без слов объясняться друг с другом.

Текст и фото - В. Берг

Источник: